Запусти себя в кратеры моей души.
Каждое мое утро начинается острым ощущением абсолютного счастья. Осознание его приходит очень вовремя, хотя странно представить, что счастье может быть не вовремя.
В понедельник я просыпаюсь рано, варю кофе, взбиваю молоко в пену, заливаю это все в термос,обуваю свои балетки (они почти такие же как теннисные туфли Дугласа Сполдинга) и выбегаю на улицу. Город мокрый и блестящий после дождя, все светится и кажется радуется так же, как и я. Я заезжаю в университет, подаю документы на следующий год обучения, встречаю Дениса и Наташу, мы вместе пьем кофе во внутреннем дворике института. Я думаю, что очень важно замечать все на свете.
А потом в доме номер двадцать три мы с Егором берем напрокат велосипеды и едем кататься на Труханов остров. Мы смеемся без перерыва, заезжаем в какие-то непроглядные чащи, сосновая смола пахнет так сильно, а шишек так много, что я невольно набиваю себе все карманы. Мы долго сидим у самой воды, потом мимо проезжает милиционер на лошади, он машет нам рукой и кричит "все нормально, ребята?". Кажется, этот день не мог быть еще лучше.
В понедельник я просыпаюсь рано, варю кофе, взбиваю молоко в пену, заливаю это все в термос,обуваю свои балетки (они почти такие же как теннисные туфли Дугласа Сполдинга) и выбегаю на улицу. Город мокрый и блестящий после дождя, все светится и кажется радуется так же, как и я. Я заезжаю в университет, подаю документы на следующий год обучения, встречаю Дениса и Наташу, мы вместе пьем кофе во внутреннем дворике института. Я думаю, что очень важно замечать все на свете.
А потом в доме номер двадцать три мы с Егором берем напрокат велосипеды и едем кататься на Труханов остров. Мы смеемся без перерыва, заезжаем в какие-то непроглядные чащи, сосновая смола пахнет так сильно, а шишек так много, что я невольно набиваю себе все карманы. Мы долго сидим у самой воды, потом мимо проезжает милиционер на лошади, он машет нам рукой и кричит "все нормально, ребята?". Кажется, этот день не мог быть еще лучше.